Неточные совпадения
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» —
говорили: «А что пишут в газетах, не выпустили ли опять Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного
пророка, уже три года сидевшего в остроге;
пророк пришел неизвестно откуда в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и семью морями, но после разорвет цепь и овладеет всем миром.
Клим видел, что обилие имен и книг, никому, кроме Дмитрия, не знакомых, смущает всех, что к рассказам Нехаевой о литературе относятся недоверчиво, несерьезно и это обижает девушку. Было немножко жалко ее. А Туробоев, враг
пророков, намеренно безжалостно пытался погасить ее восторги,
говоря...
— Вы
говорите об какой-то «тяготеющей связи»… Если это с Версиловым и со мной, то это, ей-Богу, обидно. И наконец, вы
говорите: зачем он сам не таков, каким быть учит, — вот ваша логика! И во-первых, это — не логика, позвольте мне это вам доложить, потому что если б он был и не таков, то все-таки мог бы проповедовать истину… И наконец, что это за слово «проповедует»? Вы
говорите:
пророк. Скажите, это вы его назвали «бабьим
пророком» в Германии?
Особенная эта служба состояла в том, что священник, став перед предполагаемым выкованным золоченым изображением (с черным лицом и черными руками) того самого Бога, которого он ел, освещенным десятком восковых свечей, начал странным и фальшивым голосом не то петь, не то
говорить следующие слова: «Иисусе сладчайший, апостолов славо, Иисусе мой, похвала мучеников, владыко всесильне, Иисусе, спаси мя, Иисусе спасе мой, Иисусе мой краснейший, к Тебе притекающего, спасе Иисусе, помилуй мя, молитвами рождшия Тя, всех, Иисусе, святых Твоих,
пророк же всех, спасе мой Иисусе, и сладости райския сподоби, Иисусе человеколюбче!»
— Именно! Ура! Вы
пророк! О, мы сойдемся, Карамазов. Знаете, меня всего более восхищает, что вы со мной совершенно как с ровней. А мы не ровня, нет, не ровня, вы выше! Но мы сойдемся. Знаете, я весь последний месяц
говорил себе: «Или мы разом с ним сойдемся друзьями навеки, или с первого же разу разойдемся врагами до гроба!»
Великий
пророк твой в видении и в иносказании
говорит, что видел всех участников первого воскресения и что было их из каждого колена по двенадцати тысяч.
Бог давно
говорил уже избранному народу Своему через
пророка Исаию: «К чему Мне множество жертв ваших?
— Знаменитость! (франц.).] другие же просто
говорили, что маркиза любила Оничку более всех потому, что он был ее первенец, и этому можно верить, потому что родительская нежность маркизы к Оничке нимало не пострадала даже после того, когда московский
пророк Иван Яковлевич назвал его «ослицей вааловой».
Она
говорит о том, что Аллах Акбар и Магомет его
пророк, что много зла и бедности на земле и что люди должны быть милостивы и справедливы друг к другу».
— А затем, что как же в печати можно сказать, что Магомет —
пророк, а надобно, чтобы все, даже мусульмане, в печати
говорили, что он лжепророк.
— Se non e vero, e ben trovato [Если это и неверно, то хорошо придумано (итал.).], — подхватила Мари, — про цензоров опять что рассказывают, поверить невозможно: один из них, например, у одного автора, у которого татарин
говорит: «клянусь моим
пророком!» — переменил и поставил: «клянусь моим лжепророком!», и вышло, татарин
говорит, что он клянется лжепророком!
— Ах, да! — отвечал он, — да, Иса святой
пророк, […Иса святой
пророк… — Иисус Христос в Коране назван Мессия Иса.] Иса божий слова
говорил. Как хорошо!
В лавке становилось все труднее, я прочитал все церковные книги, меня уже не увлекали более споры и беседы начетчиков, —
говорили они всё об одном и том же. Только Петр Васильев по-прежнему привлекал меня своим знанием темной человеческой жизни, своим умением
говорить интересно и пылко. Иногда мне думалось, что вот таков же ходил по земле
пророк Елисей, одинокий и мстительный.
— Не наречен был дерзостным
пророк за то, что он, ревнуя, поревновал о вседержителе. Скажи же им: так вам велел сказать ваш подначальный поп, что он ревнив и так умрет таким, каким рожден ревнивцем. А более со мной не
говори ни слова о прощении.
— Тебе тоже башка ломать будут! Хозяйн — ай-яй!
Пророк твой Исус, сын Марии, — как
говорил? Не делай вражда, не гони друга. Я тебе
говорил — коран! Ты мне — твоя книга сказывал. Не нужна тут я, и ты не нужна…
Видел ли он беззаветное ликование или осторожность, доходящую до трепета, он
говорил: до поры до времени, и всегда оказывался
пророком.
Пророков не люблю — и выйти вас
Прошу немедленно. — Я
говорю серьезно.
Ее погибель — это осуществленная песнь плена вавилонского: играиъйте и пойте нам песни сионские, —
говорили иудеям их победители; но печальный
пророк отозвался, что не в рабстве можно петь священные песни родины, что лучше пусть язык их прилипнет к гортани и руки отсохнут, нежели примутся они за гусли и запоют сионские песни на потеху владык своих.
Ханжа считает превратным толкователем того, кто вместе с ним не бьет себя в грудь, всуе призывая имя господне; казнокрад — того, кто вместе с ним не
говорит, что у казны-матушки денег много; прелюбодей — того, кто брезгливо относится к"чуждых удовольствий любопытству"; кабатчик — того, кто не потребляет сивухи, а в особенности того, кто и другим советует от нее воздерживаться; невежда — того, кто утверждает, что гром и молния не находятся в заведовании Ильи-пророка.
— Не
говорите этого! Слышите! Не
говорите этого при мне! — сердито крикнула, вся изменившись в лице. Дора, и, окинув Долинского грозным, величественные взглядом, прошептала:
пророк!
Лыняев. На это я вам отвечу русской сказкой: «Влез цыган на дерево и рубит сук, на котором сидит. Идет мимо русский и
говорит: „Цыган, ты упадешь!“ — „А почем ты знаешь, — спрашивает цыган, — разве ты
пророк?“
Затем она тушит лампу, садится около стола и начинает
говорить. Я не
пророк, но заранее знаю, о чем будет речь. Каждое утро одно и то же. Обыкновенно после тревожных расспросов о моем здоровье она вдруг вспоминает о нашем сыне офицере, служащем в Варшаве. После двадцатого числа каждого месяца мы высылаем ему по пятьдесят рублей — это главным образом и служит темою для нашего разговора.
— Не все то правда, что
говорили римляне или греки. Повышенное настроение, возбуждение, экстаз — все то, что отличает
пророков, поэтов, мучеников за идею от обыкновенных людей, противно животной стороне человека, то есть его физическому здоровью. Повторяю: если хочешь быть здоров и нормален, иди в стадо.
— Эх, Тяпа, — тоскливо воскликнул учитель, — это — верно! И народ — верно!.. Он огромный. Но — я ему чужой… и — он мне чужой… Вот в чем трагедия. Но — пускай! Буду страдать… И
пророков нет… нет!.. Я действительно
говорю много… и это не нужно никому… но — я буду молчать… Только ты не
говори со мной так… Эх, старик! ты не знаешь… не знаешь… не можешь понять.
Пусть нынче его же сосед Иван Евграфов вдруг откашляется и начнет
говорить нараспев и в нос, зажмуря глаза: «И было мне, братие, сонное видение, что воплотися во мне древний змий Илья
Пророк», — и мужик сегодня же поклонится Ивану Евграфову, как святителю или как обуянному демоном.
— Не
говори, —
говорит, — мне про
пророков: я сам помню Писание и чувствую, что «
пророки мучат живущих на земле», и даже в том знамение имею, — и жалуется мне, что на днях он выкупался в реке и у него после того по всему телу пегота пошла, и расстегнул грудь да показывает, а на нем, и точно, пежинные пятна, как на пегом коне, с груди вверх на шею лезут.
Она заплакала. Так или нет
Изгнанница младая
говорила,
Я утверждать не смею; двух, трех лет
Достаточна губительная сила,
Чтобы святейших слов загладить след.
А тот, кто рассказал мне повесть эту, —
Его уж нет… Но что за нужда свету?
Не веры я ищу, — я не
пророк,
Хоть и стремлюсь душою на Восток,
Где свиньи и вино так ныне редки,
И где, как пишут, жили наши предки!
Старухи
говорили: это знак,
Который много счастья обещает.
И про меня сказали точно так,
А правда ль это вышло? — небо знает!
К тому же полуночный вой собак
И страшный шум на чердаке высоком —
Приметы злые; но не быв
пророком,
Я только покачаю головой.
Гамлет сказал: «Есть тайны под луной
И для премудрых», — как же мне, поэту,
Не верить можно тайнам и Гамлету?..
— Не хочет ли Иуда стать
пророком? Он
говорит так громко! — насмешливо заметил тот, у которого было птичье лицо, и заискивающе взглянул на Каиафу.
— А у Ильи
пророка. Вон в полугоре-то церковь видишь: золочена глава, —
говорил Сергей Андреич, указывая рукой на старинную одноглавую церковь. — Поднимись в гору-то, спроси дом Колышкина — всякий укажет. На правой стороне, каменный двухэтажный… На углу.
То, что умирает, отчасти причастно уже вечности. Кажется, что умирающий
говорит с нами из-за гроба. То, что он
говорит нам, кажется нам повелением. Мы представляем его себе почти
пророком. Очевидно, что для того, который чувствует уходящую жизнь и открывающийся гроб, наступило время значительных речей. Сущность его природы должна проявиться. То божественное, которое находится в нем, не может уже скрываться.
Для того, чтобы понять учение Христа о спасении жизни, надо ясно понять то, что
говорили все
пророки, что
говорил Соломон, что
говорил Будда, что
говорили все мудрецы мира о личной жизни человека.
«И обратилась женщина к Саулу,
говоря: зачем ты обманул меня? ты — Саул» (ей стало это ясно из того, что только к Саулу мог явиться подлинный дух самого
пророка, а не один лишь астральный призрак).
Я знал тогда с последней достоверностью, что Бог
говорил мне, и так
говорил Он и
пророкам.
Ибо это сам Бог «многократно и многообразно
говорил в
пророках — λαλήσας εν τοις προφήταις» (Евр. 1: 1).
О, иное и иначе
говорил пророкам, и они были иные, — неизмеримую бездну между мною и ими знал и ощущал я тогда, не меньше знаю и теперь.
Излагая учение о «светилах» и «Hayoth'ax», Зогар
говорит, что над видимыми hayoth'ами («животными» в видении
пророка Иезекииля) находятся невидимые, а «над ними высший свод, выше которого никто уже не может видеть, потому что здесь все выше понимания.
Но Бог — один, и Его безмерное к нам снисхождение одинаково, и пусть между моей темной, греховной душой и святою душою
пророка лежит великая бездна, но ведь еще неизмеримее та бездна, которая лежит между Богом и всякою тварью, — и, как тварь, ведь и я, и
пророки — одно, и Он
говорит твари…
Я знаю теперь, как Бог
говорит пророкам.
— Когда бываю восторжен духом, мои речи еще трудней понять. Сочтешь меня ума лишенным, богохульником, неверным… И все посмеются надо мной и поругаются мне, и будет мое имя проречено. Орудием яко зло нечистого сочтут меня, человеком, уготованным геенне огненной! — сказал Егор Сергеич. — Дан мне дар
говорить новыми язы́ки; новые законы даны мне. И те дары получил я прямо из уст христа и
пророка Максима.
— Напрасно, — сдержанно ответила Марья Ивановна. — Я сказала тебе, что
пророк или кормщик корабля, принимающий в круг верных-праведных женщин, делается ее духовным супругом. А братец Николаюшка
говорит, что это не так. Приедет Егорушка, он об этом расскажет точно и подробно.
Семь лет Дуне минуло — срок «вдавати отрочат в поучение чести книг божественного писания». Справив канон, помолясь
пророку Науму да бессребреникам Кузьме и Демьяну, Марко Данилыч подал дочке азбуку в золотом переплете и точеную костяную указку с фольговыми завитушками, а затем сам стал показывать ей буквы, заставляя
говорить за собой: «аз, буки, веди, глаголь…»
— Не знаю-с! —
говорил ей Топорков. — Не могу я знать-с, я не
пророк. Ясно будет через несколько дней.
В сенях встретила приезжего прислуга, приведенная в тайну сокровенную. С радостью и весельем встречает она барина, преисполненного благодати. С громкими возгласами: «Христос воскресе» — и мужчины и женщины ловят его руки, целуют полы его одежды, каждому хочется хоть прикоснуться к великому
пророку, неутомимому радельщику, дивному стихослагателю и святому-блаженному. Молча, потупя взоры, идет он дальше и дальше, никому не
говоря ни слова.
«От него самого происходит суд его и власть его», — как
говорит пророк Аввакум про народ халдеев.
Бог всегда
говорил через человека, через Моисея, через
пророков, через великих мудрецов, через апостолов, учителей церкви, святых.
Екатерина Ивановна. А я
говорю дать… Чей это стакан, все равно (пьет). Кто
говорит, что Алеша —
пророк? (Пьет.) Алеша такой же дрянь-мальчишка, и если я захочу, я заставлю ползать его по земле, как собаку. Лизочка, посмотри, какие они все смешные и глупые, посмотри… Вот этот (показывая на Тепловского) очень хочет, чтобы я… но я ни-ни-ни… Я здесь царица, а они все мои рабы, и все хотят одного: и вы, и вы, и вы… Что это за мальчишка?
Иринарх
говорил словно
пророк, только что осиянный высшею правдою, в неглядящем кругом восторге осияния. Да, это было в нем ново. Раньше он раздражал своим пытливо-недоверчивым копанием во всем решительно. Пришли великие дни радости и ужаса. Со смеющимися чему-то глазами он совался всюду, смотрел, все глотал душою. Попал случайно в тюрьму, просидел три месяца. И вот вышел оттуда со сложившимся учением о жизни и весь был полон бурлящею радостью.
— За нее отдам свое детко, — сказал царевич с видимым удовольствием. —
Говорят, славна девка! Тафьи вышивать умеет, почерним ей зубки да выкрасим ноготки, и хоть сейчас к нашему
пророку Махмуту в рай.
— Вот потому-то я и
говорю, что вы
пророк. Вы всегда правы.